— Как твоё имя?
Человек в капюшоне не произнёс ни слова, что начало раздражать Стаума. Заглянув внутрь дыры в стене, он насчитал ещё двоих испуганных плантаторов, пытавшихся спрятаться за глыбу. Воин не выдержал, схватил первого за плечи и встряхнул. Тот, словно очнувшись от обморока, замычал что-то нечленораздельное, что вполне устроило Стаума.
— Порхо? Ну ладно, успокойся, не трясись. Итак, я задам тебе простой вопрос, постарайся ответить быстро. Сколько их в пещере?
— К-кого?
— Чужих, дубина! Сколько чужаков в пещере, людей карлика, что не понятно?
— С-с-сорок, м-может, меньше…
— Хорошо, уже намного лучше. А теперь напрягись и вспомни, где они сейчас? Сколько их возле бойниц?
— Т-т-т…
— Трое? – не выдержал Стаум. Человек в капюшоне кивнул и показал на двоих притаившихся за камнем, пытаясь объяснить что-то, но так и не смог.
— Знаешь дорогу? Ворота открывать умеешь? – допытывался Стаум, но понял, что задаёт слишком много вопросов, когда Порхо стал усердно кивать и мотать головой одновременно.
— Дорогу знаешь, и то хорошо. Идём, будешь нашими глазами. Но учти, если поднимешь шум, будешь убит.
Караульные возле орудий не придали значения даже грохоту откинутой глыбы, но их сон уже не был таким крепким, как раньше. Наконец, один из них приподнялся на локте и глянул в ближайшую бойницу. Чёрное небо не предвещало ничего особенного, но что-то всё же его насторожило. Он растолкал остальных, и вот уже трое наблюдателей уставились в чёрную даль, простиравшуюся за бойницами.
— Эй, а где же звёзды?
— Отстань, какие звёзды? Ты поэтому всех разбудил?
Однако первый караульный не унимался. Он вытянул в отверстие руку, ожидая ощутить ночной холод, но вместо этого его пальцы наткнулись на что-то, отчего он выдернул руку и вскрикнул.
— Сам посмотри, и увидишь, какие! – с ужасом жестикулировал наёмник, отодвигаясь ещё дальше от бойниц.
Один из верзил не выдержал и тоже вытащил руку наружу, но тут же закричал громче первого, но на этот раз от боли. Кто-то схватил его с той стороны и резко одёрнул, припечатав к стене изнутри. Лицо, исказившееся муками страданий, просило о помощи, но первый наёмник отошёл ещё дальше, явно не собираясь приближаться к древней кладке. Третий же, почуяв укол упрёка в свой адрес, аккуратно подошёл к свободному окошку и посмотрел в него, но тут же получил в глаз и отлетел назад.
Первый наёмник решил избавиться от этой проблемы одним махом, а именно убежать. Но только он скрылся в темноте прохода, как оттуда послышался его жалобный вой. Двое людей Стаума притащили его обратно и бросили на пол. Вскоре весь караул был крепко связан, а сквозь бойницы в стене снова показалось звёздное небо.
— Ребята, открыть ворота! – скомандовал Стаум. – А я пока побеседую с нашими друзьями.
Кодбаны, рассредоточившиеся ранее под ступенью возле бойниц, около ворот и над обрывом, быстро вошли внутрь убежища и закрыли за собой ворота. Когда последний воин прошёл мимо своего командира и кивком головы дал знать, что всё в порядке, тот отдал следующее распоряжение.
— А теперь мне нужно пять человек, чтобы вернуть камень у заброшенного входа на место, двое останутся здесь, на оружии. Охраняйте этих, но будьте внимательны. Только откроют рот – пристрелите. Они уже рассказали, где искать остальных, включая их горбатого предводителя, этим они спасли свои жизни, но решение будет принято только тогда, когда я придавлю Морака ногой к полу. Порхо! Пора завершить начатое. Покажи нам пещеру, и я тебе пообещаю, что здесь мы будем только гостями. Вперёд!
Гибкости огромного воина, следовавшего за провожатым, можно было только позавидовать. С трудом различая очертания стен и углов в темноте, он получил лишь несколько царапин, тогда как идущие сзади воины успели набить себе достаточно шишек на головах. Когда показалась развилка, к ним примкнули ещё пятеро, вынырнув из узкого прохода, ведущего к заброшенному входу. Порхо указал налево, там тоннель становился шире, но это не ускорило движения. Где-то вдалеке послышались голоса, от которых провожатый встал, как вкопанный, отказываясь идти дальше.
— Это они, лучше не попадаться им на глаза…, — заскулил он, пятясь назад.
— Пойдёшь последним. Всем приготовиться, бить быстро, не дайте им сбежать, — скомандовал Стаум. – Что-то я не припомню, чтобы хоть один предатель из тех, кого мы встречали, был достоин ваших секир.
Стараясь продвигаться как можно тише, отряд подобрался к небольшому пятачку, от которого расходились два пути – к тронному залу и в глубину пещеры. Шестеро наёмников стояли вокруг зажжённой лампы и что-то обсуждали, нервно жестикулируя руками. Стаум, как ни в чём не бывало, вышел на свет и прошёл мимо, не обращая внимания на сборище. Наёмники внезапно замолчали и переглянулись.
— Э-э…ты же…, тебя же прогнали, как ты тут оказался? – спохватился один из наёмников, явно не слишком обделённый умом. Он узнал высокого командира отряда уцелевших кодбанов, который на его глазах десять дней назад скрылся на горизонте. Но Стауму не пришлось отвечать на этот вопрос. Вскоре на маленьком пространстве не было свободного места, а в грудь каждого из людей карлика упиралось остриё пики.
— Где остальные? Хотя, неважно. Ты! – воин указал на одного из наёмников. – Пойдёшь и передашь им, что пещера захвачена, караул перебит. Кто хочет остаться в живых, того жду на этом месте без оружия до первого луча солнца. Кто не придёт, того оставим на растерзание плантаторам. Пусть сами выбирают, что им больше нравится. Всё награбленное оставить на месте. Ах, да, нас много, пусть не пытаются сопротивляться.
Как только остриё пики перестало упираться в грудь посыльного, тот скрылся в коридоре.
— Покончим с этим делом, ребята. Порхо! Веди нас к карлику, настало время вытащить его на площадь и выпустить кишки!
Морак чувствовал неладное. Когда исчез Золан, он не придал этому особого значения, но ожидание посланных на его поиски людей заставило его нервничать. Он метался из угла в угол, раскидывал в стороны тряпки и другие ненужные вещи, которые успел притащить Золан, но это не меняло его состояния. Однажды ему вдруг показалось, что сейчас из-за угла покажется страшный Хобинхор и накинется на него. Огромный тронный зал там, за поворотом, мало ли что он таит в своих тёмных нишах, за рядами кресел, возле трона… Трон! Он сведёт его с ума.
— Не нужно было тебе трогать… Не стоило прикасаться. Где эти дураки, куда они все пропали?
Слабое освещение вселяло ещё больший ужас в одинокого карлика. Не отрывая глаз от зловещего угла, за которым царила чернота тронного зала, Морак попятился назад, но оступился и упал в корыто с водой. Нахлебавшись грязной липкой жидкости, он с ужасными воплями выскочил оттуда и прыгнул в щель за кроватью. Карлик даже не вспомнил, как застрял в этой щели ещё сегодня утром, но, когда он повис, зажатый в той же ловушке, было поздно. Его руки и ноги болтались в воздухе, не доставая до пола, а тело прочно сковали каменные объятия.
Стаум шагнул в обитель власти, отодвинув тяжёлую портьеру в сторону одной рукой, а другой держа за плечо своего проводника.
— Порхо, что ты встал, как вкопанный? Ты ведёшь себя так, будто ни разу здесь не был.
— Н-но это так и есть! Прошу вас, освободите меня от этой участи. Позвольте остаться тут.
— Оставайся, раз так.
Воин пробирался по залу в полной темноте, чтобы не привлекать к себе внимания. Пройдя вдоль стены мимо пьедесталов, он пересёк ряды скамеек и нащупал несколько каменных кресел. Ощупав их, он повернулся к ним спиной. «Советники. Их место напротив трона».
Через мгновение воин прикоснулся к трону, по его венам неслась кровь бурным потоком, пульсируя на шее. Власть, могущество заключено в этом камне, в этой гладкой полированной поверхности, и это больше не принадлежит никому. Тело не смело сопротивляться горячему потоку, делавшему его гибким, податливым, кротким. Нужно лишь сесть в это великолепное каменное творение и раствориться во мраке, не шевелясь и почти не дыша. А утром, когда забрезжит первый свет, он известит всех о новом повелителе, владыке, жестоком и всемогущем. Со всех краёв убежища к его ногам потечёт нескончаемая река еды, воды, ирония, а марсиане будут ползать перед его троном и просить пощады…
Стаум вздрогнул и согнал с себя странное оцепенение. Какое-то непонятное шуршание, слабый скрежет либо хрип вдруг привлёк его внимание. Оторвав руки от трона, он прошёл немного дальше и заметил тусклый свет, пробивающийся из темноты. Там кто-то есть, и этот «кто-то» очень хитёр и коварен. Воин взялся за рукоять секиры и шагнул вперёд, затаив дыхание. Высунув голову из-за угла, он увидел прекрасную комнату с огромным столом и кроватью. Со стен свисали пёстрые ковры и стелились по полу, а свет от фитиля плясал по гладким чашам и колоннам, спинке кровати с блестящими каменными узорами.
Комната была пустой, хозяин покинул её совсем недавно, иначе как объяснить зажжённую лампу, жир в которой не успел выгореть? Не исключено, что, услышав шум снаружи, он сбежал через какой-нибудь тайный ход, замаскированный одним из этих ковров или спрятанный под этой кучей непонятного тряпья. Стаум шагнул в комнату, готовясь сорвать со стен всё, что попадётся под руку, но вдруг остановился, услышав режущий слух крик.
— Уберите! Уберите! Мерзкий грум!
Хозяин комнаты никуда не сбежал, да он и не смог бы этого сделать. Заметив тень на том конце узкой щели, которая быстро увеличивалась в размерах, он начал кричать и биться в своей западне, ожидая своего самого страшного врага, грума. Когда чья-то тяжёлая рука схватила его за шиворот и выволокла наружу, глаза карлика закатились, а чёрные губы в кровавых подтёках обмякли и обвисли.
— Ну вот мы и встретились с тобой снова, Морак! Так на чём мы закончили наш последний разговор?
Но карлик висел в руке Стаума, не подавая никаких признаков жизни. Даже когда воин ослабил свою железную хватку и тело горбуна упало на пол, тот даже не пикнул, а остался лежать, словно узел с грязными лохмотьями.
— Я наслышан о твоих способностях, тебе меня не обмануть, — разговаривал воин с бесчувственным горбуном, осматривая стены и приподнимая края ковров. Он знал, что Морак прекрасно слышит его, но лишь оттягивает время, чтобы придумать способ извернуться. Времени было достаточно, Стаум пользовался им, чтобы восполнить те минуты унижения, которые он пережил десять дней назад на глазах всего отряда.
— Жаль, что ты в тот раз отделался лишь пинком, нужно было проткнуть тебя и присыпать песком. Сколько бы жизней удалось спасти тогда, как же я был глуп. Ты умрёшь сегодня на площади перед входом, не хочется марать это место.
Стаум не сразу заметил, что карлик шевельнулся и упёрся руками в пол.
— Пусть тебя казнят плантаторы, лучше женщины, искромсают твоё гнилое тельце на мелкие кусочки. Хотя, нет… пусть они кидают в тебя камни до тех пор, пока ты…
Морак резко вскочил на ноги и скрылся за углом, после чего промелькнул между троном и креслами советников и растворился в темноте. Стаум побежал следом, но тут же сбавил шаг и спокойно вышел в коридор.
— Командир, он прошмыгнул мимо нас, но это случилось так внезапно, что мы ничего не успели сделать, — оправдывались воины.
— Знаю. Ничего, нам торопиться некуда, без его головы нам всё равно нет пути к Хобинхору. Разбредаться в поисках нам сейчас нельзя, у нас пока лишь один проводник, да и тот еле дышит от страха. К тому же, враг слишком силён, а теперь, если к ним присоединится их хозяин – ещё и хитёр. Подождём до утра, а ты, Порхо, или как тебя там, расскажи нам вот что. Кто из плантаторов остался в живых и сколько их?
Проводник встрепенулся, когда Стаум снова назвал его имя, вероятно, посчитав, что давно уже выполнил всё, что от него требовалось. Не в силах преодолеть нерешительность, он долго ждал момента, чтобы уйти подальше от этой суеты и шума, но сбежавший карлик перепутал все его планы.
— Немного, великий воин. В основном, это собиратели семирды и васхры, они сбежали в дальние проходы в самом начале…всего…этого. Вернулись не все, их десять, но ушло намного больше. Возможно, они погибли от жажды или холода. Есть старики, есть женщины и дети, но они спрятались в своих норах и не показываются наружу. Племя погибло, его больше нет.
— Ну это мы ещё посмотрим! – решительно заявил Стаум, почесав подбородок и прикидывая что-то в уме.
— Расположимся прямо тут, стелите свои мешки. Этих свяжите спинами друг к другу, да покрепче. Двое не спят, остальные могут отдыхать. Порхо, лучше останься тут, если тебе ещё дорога жизнь. Тот наёмник, что ушёл к остальным – он несомненно рассказал о тебе и твоих заслугах остальным.
Порхо и без его замечания не собирался куда-то уходить. В тесной компании чужаков он чувствовал себя намного спокойнее, чем в безграничных просторах подземных галерей.
Где-то вдалеке через потолок начал пробиваться свет. Стаум поднялся со своего мешка и устремил взгляд в коридор, извивающейся тёмно-коричневой лентой уходящий в тёмную даль. Прошло лишь несколько минут, но этого было достаточно, чтобы понять: трусливые предатели не намерены сдаваться, их хозяин приготовил для них какой-то особый план.
Порхо ворочался на соседнем со Стаумом мешке, брыкаясь и бормоча что-то, иногда отталкивая невидимого врага, но чаще прижимая ладони к лицу, словно прячась от яркого солнца. Воину пришлось прервать его столь неспокойный сон, пихнув в плечо, когда на том краю тёмно-коричневой ленты коридора послышался странный гул. Он медленно нарастал, превращался в звук падающих маленьких камней, а немного позже – и более крупных. Скоро уже каменный поток скрежетал вдалеке, но чем ближе он становился, тем отчётливее слышалось чавканье, будто кто-то невидимый и огромный пережёвывал каменную массу.
«Хрум, хрум, хрум, тсс, тсс, тсс!»
Отряд уже давно приготовился к встрече, прекрасно осознавая, что это шаги, тяжёлые и настойчивые.
— Это они. Готовимся. Проход узкий, они смогут напасть только по двое, остальным придётся ждать своего выхода на площадку. Прижмитесь к проходу плотнее. Порхо – назад.
Вдалеке замелькали головы, пять, десять, двадцать, двадцать пять. Справа и слева от прохода воины Стаума прижались к стене, занеся над головами секиры. Сейчас появятся первые двое, они упадут тут же с пробитыми топором черепами.
Но они не появились, длинная вереница, заполнявшая проход, застыла на месте.
— Спрячьте ваше оружие. Нам передали твои слова, Стаум – мы пришли, чтобы сдаться. Ты обещал, что оставишь нам жизнь, так вот: в знак покорности и подтверждения нашей веры в твои слова, а также для лучшего понимания и слов, и дел – возьми это.
Гул возобновился, он шёл с дальнего конца вереницы, но это были уже не шаги, чеканившие камень. Стоны и проклятия, взамен которых звуки пощёчин и тупых ударов во что-то, постоянно отвечающее на них воем и взвизгиваниями. Эти звуки приближались, их проносили на руках, над головами, каждый из вереницы добавил в них свою долю. И вот, наконец, существо, вкладывающее в эти звуки столько сил и эмоций, было выплюнуто из прохода прямо к ногам Стаума. Лицо воина расплылось в улыбке.
— Хм, знакомая рожа! Ну что ж, все в сборе, с наступлением темноты уходим. Порхо, ты хотел сбежать отсюда, так вот – тебя никто не будет держать. А если что, можешь пойти с нами, в обиду не дам.
— Я останусь, позволишь? – промямлил плантатор, испуганно поглядывая на валявшегося около его ног карлика, усердно закатывающего глаза.
— Тебе решать, но передай всем, что теперь им нечего бояться, пусть вылазят из своих укромных мест. А ты, я надеюсь, в следующий раз откроешь перед дорогими гостями ворота? Чтобы ты знал, что это я, на пике одного из нас будет торчать высушенная голова этого уродца.
Стаум ухмыльнулся, но на душе его было неспокойно. Завтра решающий день, что он принесёт ему и его отряду, неизвестно.
| К Главе 34 | К Главе 36 |