Хобинхор сидел неподвижно всю ночь. Иногда лёгкие шорохи за портьерой вынуждали его прислушаться и открыть свои воспалённые глаза, но веки снова тушили их мрачный огонь. Стражники с той стороны, они шевелятся, задевают пиками и секирами за стены, дышат. Свои способности проникать в чужие мысли он не утратил, но теперь на это уходили все его силы. Мог ли он понять, что творится в голове того карлика? Почему он согласился на бредовые доводы уродца, мозг которого воспалён и живёт своей жизнью? Тогда отсутствие контакта его не сильно удивило, да и что особенного в том, что он увидел тогда? Трон, чаша с иронием, красная тяжёлая портьера, снова трон и ироний… Эти образы мелькают у каждого, кто приходит в тронный зал. Но мог ли он знать, что под этими алчными мыслями прячутся совсем другие, спонтанно зарождающиеся в больной голове карлика.
— Ты не вернёшься, как я не понял этого сразу… Трон… ироний… Власть!
Внезапно Хобинхор понял всё. Те образы в воспалённом мозгу Морака были не случайны. Именно трон волновал его, власть любой ценой, пусть даже чужой. А он, Хобинхор, самый хитрый, жестокий правитель Марса, легко отдал всё своё войско на выполнение нелепой задачи. Несколько стражников, которые всё ещё стоят по ту сторону портьеры, вот и всё, что у него осталось. Как он, глупец, мог забыть о том, что власть – это сильное войско, которого он лишён.
Хобинхор прислушивался к шорохам, доносящимся снаружи. Пока они есть, стража охраняет его покой. Войско, вернётся ли оно в убежище? Морак, этот горбун околдовал его разум. Никогда раньше он не оставлял возле себя меньше половины всех воинов. Это гарантировало ему удержание власти при любом исходе дел. А сейчас лишь несколько стражников, которые могут в любой момент отвернуться от своего правителя. Убежище превратилось в логово заговорщиков, трусов и предателей. Наёмники Морака, зачем они здесь? Продолжают охранять источник или ждут момента, чтобы вооружиться и напасть на тронный зал?
— Так вот что ты задумал? – прохрипел старик, не открывая рта. – Карта была лишь приманкой, она не нужна тебе. Трон, вот что ты добиваешься. Но двух тронов тебе не видать!
Старик нащупал гладкую клавишу на подлокотнике и погладил её. Вдруг до его слуха донеслось ещё что-то, кроме шороха в коридоре. Это были голоса, удивлённые, встревоженные или радостные, понять было сложно. Он дёрнул за один из шнурков, в коридоре звякнули пластины. Через мгновение из-за портьеры появился один из стражников и припал на колено.
— Найдите Пенничела. Я жду его.
Стражник скрылся, а Хобинхор снова опустил голову и прикрыл глаза. Посыльный, сам не ведая об этом, смог передать владыке последние известия. Старик увидел, почти не прилагая усилий, как к воротам убежища подошёл небольшой отряд, сопровождавший две повозки. Последние воины, всё, что осталось от его армии, наводящей повсеместный ужас. В повозках – ничто иное, как кучка убитых воинов, может быть – командиры отрядов.
«Кодбанов больше нет. Настал и мой час уйти».
Шорох портьеры заставил старика вновь открыть глаза. Это был Пенничел. Он стоял возле входа, не склонив головы, и пристально смотрел на своего повелителя.
— А ты стал другим, мой друг, — прохрипел Хобинхор. – Раньше ты не был таким смелым в моих покоях.
Пенничел не изменил своего взгляда, но приготовился к худшему. Он решил, что не сделает ни шагу в сторону площадки перед троном. Ещё только войдя внутрь, он заметил, что старик держит руку на спусковой кнопке механизма.
— Время меняет людей, мой повелитель. Но я всё также верен вам. Какие будут указания, владыка?
— Подойди ко мне, мой верный друг. Я хочу увидеть тебя ближе.
Пенничел был неподвижен, как скала.
— Что ж, я очень устал, но подойду к тебе сам.
Хобинхор с трудом встал с трона и спустился по ступеням. Медленно, останавливаясь после каждого шага, он добрался до Пенничела и положил свою костлявую руку ему на плечо.
— Ты думаешь, что я совсем стар и утратил все свои силы? Они восстановятся, я знаю это.
Старик возвышался над Пенничелом, глядя на него угасающими угольками глаз сквозь полуоткрытые веки. Воин собрал всю волю, чтобы унять дрожь. Вся ненависть и злоба, с которой он шёл сюда, теперь переросла в страх, такой знакомый и неотделимый от тронного зала.
— Настало время мне покинуть это место. Мои предки когда-то отреклись от меня, но я слышу их зов. Теперь я знаю, что они ждут меня, чтобы сделать бессмертным!
Рука владыки соскользнула с плеча Пенничела и повисла плетью.
— Помоги мне сесть на трон, мой друг.
Он с трудом взобрался по ступеням и рухнул в кресло.
— Ты станешь повелителем после меня. Этот трон, убежище, люди, этот ироний – всё станет твоим. Ты будешь обладать властью, которой не было даже у меня.
— Но мне не нужно этого, мой владыка…
Хобинхор не стал возражать, тем более, ему не было никакого дела до всего, что останется после него.
— Ты должен помочь мне… Времени осталось очень мало.
Его глаза снова потухли, но через некоторое время жгущий взгляд вперился в Пенничела с новой силой.
— Ты запомнил место, где ты выследил того плантатора?
— Да, мой владыка. Он шёл через пустыню на скалу, возле которой мы его поджидали.
— Я и не сомневался, что ты помнишь… Ты отведёшь меня туда, только ты и я. Никто не должен знать об этом. Приготовь повозку и лучшего скакуна. После заката солнца.
Отряд остановился перед невидимой чертой. Ступив дальше, их головы попадали под прицелы арбалетов, но кодбаны спокойно шагнули вперёд. Солнце нещадно жгло кожу воинов, они ощущали смертельные лучи даже сквозь тёмную одежду. Хоть оно и не несло тепло в это время, казалось, что тело приобретает цвет плащей, в которые путники были укутаны.
Ожидание затянулось, но ворота так и не открылись. Лия приподняла край покрывала и к своему ужасу поняла, куда их привезли. Логово врагов, место, откуда распространяется смерть. Отвесная скала, вогнутая внутрь, как будто огромное чудовище откусило кусок каменной лепёшки и поперхнулось ей.
Лия снова спряталась под покрывало. Половина ночи и часть дня, расстояние немалое.
«Кодбаны шли пешком, а морхуны тащили тяжёлые повозки с людьми», — рассуждала она. «Если украсть скакуна и галопом преодолеть это расстояние, то достаточно и половины ночи…»
Смелости девушки хватило бы на двоих, но сейчас дрожь снова овладела её измученным телом. Что ждёт их за этими воротами? Плен, жестокий труд, надругательство, унижение. К тёплому приёму готовиться не приходилось. Лия обняла детей, прижавшихся к ней, и прошептала им ласковые слова. Ради них она не может, не смеет дрожать. Гор бы себе этого никогда не позволил. Вспомнив тот смелый и решительный взгляд блестящих глаз, худощавое, до боли родное лицо Гора, Лия тихо заплакала. Как бы она хотела оказаться в его объятиях, быть слабой и беспомощной, и чтобы никто никогда не упрекнул её в этом.
Косс стоял на площадке возле смотрового окна и заметил приближающийся отряд и две повозки, когда они были ещё на горизонте. Поискав глазами хоть кого-нибудь, кто передаст это известие другим, он так никого и не увидел. Несколько стражников, оставшихся в убежище, дежурили возле тронного зала. Тогда он решил сам передать эту весть, тем более, что путники ещё далеко. Он не знал, почему вернувшихся так мало, но предположил, что отряды разделились и остальные вернутся позже.
Подойдя к страже возле покоев владыки, он поделился новостью и своими соображениями с другими, но этим не вызвал у них радости. Он и сам уже понимал, что это все выжившие. Не мешкая, он поспешил к воротам, чтобы впустить прибывших, но к своему удивлению увидел двоих здоровяков из числа наёмников Морака. Косс опешил, когда увидел в их руках спусковые шнуры.
— Что вам тут нужно? Проваливайте отсюда, грязные прихвостни! – воскликнул он, но тут же получил в челюсть огромным кулаком и отлетел в сторону. Когда он пришёл в себя и вытер ладонью кровь с подбородка, то заметил в окне, что отряд уже близко и скоро подойдёт к точке невозврата. Он с гневным рёвом кинулся на одного из наёмников и повалил его на пол.
— Что вы задумали, ублюдки? – орал Косс в лицо поверженного противника, брызгая каплями крови. Но наёмник смог оттолкнуться ногой от стены и скинуть Косса с себя. Оказавшись сверху, он схватил стражника за шею и несколько раз ударил его головой о камни.
— Не велено пускать… Трон принадлежит Мораку. Так он пожелал.
Косс обмяк, но слышал слова предателя. Тот ещё какое-то время восседал на побеждённом сопернике, но внезапно странный свист и глухой удар заставил его улечься рядом. Камень, прилетевший точно в голову, сделал своё дело. Второй наёмник резко повернулся в сторону темного коридора, но так и не смог понять, что произошло. Он долго вглядывался в черноту прохода, но понял, что лишь теряет время. Схватив в руку сразу несколько шнуров, он натянул их, но спусковые крючки на арбалетах не сработали. Наёмник приблизился к смотровому окну, оттолкнулся ногой и со всей силы дёрнул ремни снова, но ничего не происходило. Когда он в очередной раз метнулся к стене, его опрокинул удар в спину. Это был Пенничел.
— Так вот зачем горбун оставил здесь свою шайку. Видно, он плохо всё рассчитал, если понадеялся на таких бездельников, как вы!
Он присел перед Коссом и приподнял ему голову. Тот открыл глаза и попытался изобразить подобие улыбки на лице.
— Ничего, жить будешь, в отличие от твоего дружка, — усмехнулся Пенничел, показывая на размозжённый череп наёмника, валявшегося неподалёку. Но вдруг улыбка слетела с лица Косса. Второй здоровяк, придя в себя, потянулся к шнурам и схватил первый попавшийся. Пенничел метнулся в его сторону и попытался перехватить руку врага, но опоздал. Шнур натянулся, раздался грохот, от которого задрожали стены. Облако пыли влетело в окно и заволокло площадку. Когда пыль немного осела, Пенничел ударил противника об стену, выглянул наружу и выдохнул с облегчением.
— Я же говорил, не путать шнуры. Тот, что с пятью узлами – от закладки с камнями. Теперь снова загружать корзину, и я не ошибусь, если скажу, кто это будет делать.
Он посмотрел на пол в поисках предателя, но там никого не было. Здоровяк скрылся в проходе. Каких ещё бед ожидать от людей Морака, можно было только догадываться. Косс с трудом поднялся и подошёл к смотровому окну.
— Такого приёма они точно не ожидали, — покачал головой стражник, осматривая площадку под окном, усыпанную камнями. Шатаясь из стороны в сторону, он направился к рычагу, открывающему ворота.
Повозки проехали внутрь пещеры, не встретив ни церемонии досмотра, ни даже малейшего внимания кого-либо. Пенничел даже не счёл нужным доложить о прибытии отряда владыке. Он сам приподнял покрывало на одной из повозок, но, увидев сверкающий ненавистью взгляд, снова опустил его.
— Знаешь, Косс… Ты, пожалуй, разберись тут сам. Похоже, у нас гости – плантаторы. Мне уже хватило одного.
Пенничел внимательно вглядывался в укутанных воинов, но так и не увидел, то, что сейчас ему было так необходимо. Среди них не было ни Хатуэлла, ни Стаума.
— Распорядись, чтобы их накормили и согрели, да будь осторожен сам. Эти предатели, наёмники Морака, что-то затеяли.
Вскоре прибывших отвели вглубь убежища, где они заняли несколько опустевших комнат. Косс догадывался, что карлик вряд ли уже вернётся, поэтому о своём прежнем постояльце он вспоминал, как о страшном сне. Люди Морака, охранявшие вход к источнику, растворились, оставив после себя разбросанные по всей площадке вещи. Оружие, тряпки, ценности, даже еда – всё, что не смогли унести с собой наёмники, теперь представляло собой хаос, возникший на когда-то пустом месте.
— Побудешь пока тут. Этих возьми с собой, места хватит, — сказал Косс и отодвинул занавеску. Запах недавнего постояльца почти улетучился, но стражник решил больше не возвращаться сюда.
Лия, прижав к себе за плечи двоих малышей, покорно вошла в жилище. Дети ни на секунду не отрывались от девушки, словно чувствуя себя в безопасности только около неё. Косс от самой повозки осторожно нёс корзинку с яйцами, периодически улавливая строгий осуждающий взгляд, колющий в спину. Он с огромным облегчением вручил хрупкий груз его хозяйке, когда та переступила порог пещеры, и одёрнул занавеску.
Ближе к вечеру тревожный сон девушки нарушило чьё-то прикосновение к её волосам. Она с трудом подняла веки и увидела женщину, присевшую возле лежанки. Её взгляд был строгий, но несмотря на это Лия почувствовала, что от рук женщины исходит тепло. Давно забытые ощущения, которых она лишилась так рано, напомнили ей о нежности матери к ребёнку. Веки снова потяжелели, она погрузилась в сон, но в нём больше не было тревоги.
Соли сидела возле Лии и гладила её по спутанным длинным волосам. Она проклинала кодбанов, Морака, Хобинхора, даже себя за то, что родилась здесь, в этой пещере, а не где-нибудь ещё, по ту сторону пустыни.
Когда небо потемнело, ворота открылись, чтобы выпустить одинокого морхуна, запряжённого в повозку. Никто из стражников не узнал, что тронный зал уже пуст. Пенничел заранее предпринял шаги, чтобы скрыть исчезновение Хобинхора. Он отправил всю стражу, охранявшую покой владыки, к источнику, чтобы те собрали оружие и спрятали. В тот момент, когда коридор опустел, он вывел высокую закутанную в тёмные одежды фигуру и проводил её до снаряжённой повозки возле ворот. Натянув ремни рычага, он закрепил створку открытой, подперев специальный выступ в ней длинным клинообразным камнем. Механизм на воротах не знал никто лучше Пенничела, как и систему спуска стрел с помощью шнуров.
Повозка выехала за ворота и остановилась. В темноте она была почти невидимой, только слабый скрип перьев скакуна выдавал чьё-то присутствие. Пенничелу не требовался свет, чтобы прицелиться в камень, удерживающий створку ворот поднятой. Звон тетивы арбалета заставил морхуна тряхнуть головой, вслед за этим стук падающего камня и тяжёлых ворот слились воедино. Створка захлопнулась, и теперь даже силы десятка воинов не хватит, чтобы приподнять её.
Пенничел похлопал животное по шее, мощные лапы принялись монотонно вдавливать под себя холодный песок и камни, унося тайный груз в кромешную темноту марсианского горизонта.
| К Главе 24 | К Главе 26 |