Холодные дни и ледяные ночи тянулись долго, запасы еды и жира для ламп иссякали, необходимо было принимать какое-то решение. Шесть скакунов, оставшихся в живых, были последней надеждой на пропитание, но и их мяса не хватит, чтобы протянуть до тепла.
— Тепло ничего нам не принесёт, нужно искать другой выход из положения, — отвечал Эливен, пытаясь сохранить морхунам жизнь.
— Нужно идти к плантаторам, пока они окончательно не забаррикадировались, — предложил Стаум.
— Да, но с чем нам к ним пожаловать? Их скакуны задохнулись в дыму, а весь жир сгорел в пожаре. У них ничего нет, как и у нас, — рассудил Косс, но Эливен не согласился с его выводом.
— У нас есть вода, почему бы нам не предложить им воду? И чем скорее мы это сделаем, тем лучше!
— Но как мы её к ним доставим? Замёрзшая пустыня днём теперь даже опасней, чем раньше, а ночью мы не сможем даже глотнуть воздуха, не упав после этого замертво, — заметил Косс.
— Идти нужно днём, скакуны смогут выдержать холод, но если до вечера они не укроются в убежище, то ночь убьёт их. Я уже не говорю об остальных.
— Я готов идти, и поверь мне, Эливен, я найду способ попасть в убежище, есть у меня кое-что ценное для этого, — добавил Стаум. – Пора наполнить нашу повозку доверху, верзилы неплохо выполняют свою работу.
Бывшие люди Морака в этот день трудились не покладая рук. Мешки со льдом поднимали из норы и относили к воротам. Когда лёд уже не во что было складывать, Эливен предложил грузить ледяные глыбы, как они есть, сразу в повозку. Вечером, когда все разошлись по пещерам, Эливен прокрался к знакомому входу и тихо позвал Лию. Не надеясь на то, что его услышали, он уже собирался уходить, как вдруг послышался голос. Он также тихо позвал Эливена войти.
— Ты уходишь завтра? – робко спросила Лия, боясь взглянуть на гостя.
— Да, Лия, мы решили сделать это. Так надо, понимаешь…
— Как бы я хотела пойти с вами, но не смогу. Ты прости меня, если сможешь, я приношу одни лишь несчастья.
— Нет, Лия, не стоит. Я понимаю тебя, твоя утрата невосполнима. Можно я лишь об одном попрошу тебя перед своим уходом? Постарайся победить, не ради себя, но ради ребёнка. Это всё, что у тебя осталось от… него, кроме горестных воспоминаний. И ещё одно: Лия, ты нужна нам, мне, этим людям. Ты поможешь им выжить.
В глазах девушки застыл немой вопрос, но Эливен и сам не знал на него ответа. Просто он чувствовал сейчас, как из его груди рвётся сердце, которое уже давно ответило за него на все вопросы.
— Эливен, я должна сказать тебе… Есть что-то очень важное, это касается нас, всех нас. Помнишь, был такой старик, Иногур? Он мёртв, я это знаю, но ты должен найти его пещеру. Там все ответы, я обещала Гору…, — Лия отвернулась к стене и зарыдала. – Гор там, позаботься о его теле, когда найдёшь.
— Обещаю тебе, Лия. Эливен ещё какое-то время стоял и смотрел на вздрагивающие плечи девушки, но так и не посмел подойти ближе. Когда он ушёл, Лия обернулась к выходу и зарыдала ещё сильнее.
Две крытые повозки, запряжённые двумя парами скакунов, с первыми лучами солнца выкатились за ворота. Долгий и трудный путь ждал путников в этот день. Крытые повозки помогали скрыться от яркого солнца, но они совсем не спасали от холода. Скакунам тоже пришлось нелегко, солнце слепило им глаза, они теряли направление и начинали плутать. Стаум, несмотря на холод, спрыгивал с повозки и долго смотрел на светило, а потом шёл рядом с Бро, пока тот не начинал привыкать к нужному направлению.
Однако только этим трудности путников не ограничились. Не преодолев и половины пути, им снова пришлось остановиться. Ско наотрез отказался идти дальше. Никакие понукания, уговоры и ласка не смогли сдвинуть его с места. Он шёл в паре с другим морхуном и тащил вторую повозку. Времени на размышления не оставалось, нужно было бросить скакуна тут или забить его на мясо. Однако позже выяснилось, что последнее, скорее всего, выполнить будет невозможно.
Нам придётся идти пешком, потому что Ско займёт всю повозку. Мало того, нам тоже придётся впрягаться, он слишком тяжёл, — размышлял Косс. – А если разделывать тушу, то мы погибнем все ещё до заката.
— Придётся оставлять здесь. Может быть, он сможет выжить ночью, а мы заберём его завтра, — предложил Стаум. Косс поддержал его, добавив, что обратный путь для Ско может оказаться более желанным. Но каждый понял про себя, что им больше нечего сказать друг другу в оправдание. Скакун, даже если ему и удастся выжить, уже не сможет ступить ни шагу.
— А что, если нам отправить его обратно в убежище? Морхуны легко находят дорогу, если след ещё свежий, — сказал Эливен, но тут же отверг собственную идею. Ско не собирался сходить с того места, на котором стоял. Предстояло принять тяжёлое решение – оставить скакуна здесь, посреди пустыни, где ему не выжить.
Эливен подошёл к скакунам, запряжённым в первую повозку, и погладил Бро по шее. И вдруг ему пришла в голову одна идея. Он освободил скакуна из связки с его парой и повёл ко второй повозке.
— Эливен, ты что задумал? – удивлённо воскликнул Косс.
— Пока не знаю, хочу попробовать кое-что.
Отвязав скакуна от связки со Ско, он запряг туда Бро, а освободившегося морхуна впряг в первую повозку. Затем, поманив рукой Бро, сам пошёл вперёд. Скакун послушно направился вслед за Эливеном, и тут произошло чудо. Ско пошёл рядом, как будто никакой остановки вовсе и не планировал до этого. Новая связка морхунов обошла первую повозку и взяла верное направление в сторону убежища плантаторов.
— Нам остаётся лишь присматривать за повозкой со льдом, которая теперь поедет сзади, — сказал Эливен, не скрывая радости.
Но когда одна беда остаётся позади, на её место обязательно приходит другая. Первым почуял неладное Стаум, услышав странные звуки позади. Выглянув из повозки, он понял, что в этот раз путникам не отделаться так просто, как в первый. Растолкав замёрзших попутчиков, он остановил скакунов и побежал к повозке со льдом. Животные, ворча и перекашливаясь, пытались сдвинуть свою ношу с места, но это было им не под силу. Днище повозки рухнуло под ледяной массой и вгрызлось в плотный песок. Стаум остановил рвущихся вперёд животных и отвязал их.
— Мы не сможем это починить, — заявил Косс. – Пока мы уберём весь этот лёд, отморозим себе руки. Я уже не говорю о самой починке повозки и обратной загрузке.
— Но тогда мы приедем с пустыми руками, — заметил Эливен. – Вряд ли нам хоть что-то перепадёт.
Стаум похлопал Эливена по плечу, пытаясь подбодрить юношу.
— Но ведь ты – плантатор, если ещё не забыл об этом. Ты можешь остаться с ними.
— Даже если это возможно, я этого не сделаю. Мы придём туда вместе и уйдём обратно, даже если придётся вернуться ни с чем.
— Но как же быть со льдом? Не стоит ли нам развернуться и идти обратно, пока не поздно? – предложил Косс.
— Нет, мы должны добраться до убежища, осталось совсем немного. Скакунов будем менять, а лёд… Давайте загрузим на уцелевшую повозку хотя бы ту часть, которая в мешках. Нельзя прийти с пустыми руками.
— Но тогда в повозке нам не будет места, — заметил Стаум. Эливен не задумывался над ответом.
— Я пойду пешком, другого выхода я не вижу.
— Мы будем идти по очереди, правда, Стаум?
Воин без промедления кивнул головой и принялся таскать мешки со льдом в повозку.
— Десять мешков. Не так уж и много, чтобы что-то требовать взамен.
— Это начало, Косс. Будут ещё, тем более, сломанная повозка останется тут, как и весь лёд. В случае, если нам поверят, плантаторы сами смогут его забрать отсюда позже, — сказал Эливен.
Свободных скакунов привязали сзади повозки, они послушно последовали за ней, почувствовав отсутствие тяжёлой ноши за спиной. Путники шли по очереди рядом с повозкой, но идти пешком становилось всё труднее. Время, проведённое снаружи, всё больше сокращалось, а самостоятельно влезть обратно мог уже только Стаум. Однажды он попытался влезть на одного из скакунов, привязанных за повозку, но стало только хуже, без движения руки и ноги замерзали ещё сильнее.
огда вылезть из повозки стало не намного легче, чем залезть обратно, было решено выкинуть все мешки со льдом, кроме одного. По расчётам Стаума, до убежища было уже недалеко, хотя, судя по солнцу, холм должен был появиться уже давно, но его так и не было.
— Похоже, мы сбились с пути. Только этого нам не хватало, — пробормотал воин, останавливая скакунов. Пытаясь понять, как такое могло случиться, он посмотрел на солнце, уже клонившееся к закату где-то сзади, но так не должно быть, во всяком случае, не сейчас. Утром оно светило в лицо и мешало идти, но через какое-то время оно должно было остаться справа.
— Скакуны сбились с пути, яркий свет постепенно сворачивал их в сторону, они ушли значительно левее. Хотелось бы знать, когда это случилось, на сколько мы отдалились от цели.
Стаума никто не ответил. Косс и Эливен от мороза уже не приходили в себя. Воин обрезал тент с повозки, он упал на путников, совсем немного защищая от холодного ветра, а сам направил Бро вправо и пошёл рядом.
— Давай, друг, выводи нас. Только не ошибись, не сворачивай никуда, слышишь?
С трудом взгромоздившись на одного из морхунов, привязанных к повозке, Стаум опустил голову и замер.
— Великий воин, очнись. Великий воин…, — бормотал кто-то рядом, осторожно тряся Стаума за плечо. Глаза не хотели открываться, а тело гнуться. Первая мысль, посетившая его, было желание узнать, как он, замёрзший насмерть, может кого-то слышать? К тому же, он где-то уже слышал этот странный голос.
— Ты кто? – не раскрывая глаз, спросил Стаум, однако, ему было почти безразлично, как звать этого смельчака, трясущего его за плечо.
— Орх…орхон, воин. Мне сказали, что вдалеке остановилась странная повозка, окружённая скакунами. Я велел проверить, а там…
— Порхо! Порхо, это ты? – воскликнул Стаум, привстав на локте с холодного пола. – Но как же ты решился выйти из убежища? Ты спас моих попутчиков? Где они, живы?
— Да, воин, они живы, только сильно замёрзли. Посыльные вернулись и сказали, что на шее одного из скакунов висит высушенная голова. Я сразу догадался, что это ты, велел привезти вовозку сюда.
— Бро, он справился… Постой, но почему у меня так болит спина и затылок?
Порхо потупил взгляд, но набрался смелости и признался.
— Мы пытались тебя снять с морхуна, но ты совсем не гнулся. Не справились, не рассчитали силы, и вот…
— Я что, упал со скакуна? Вот это подходящее завершение путешествия, — засмеялся воин, почёсывая ноющий затылок.
Путников отвели в тронный зал, который пустовал после его последнего постояльца, голова которого теперь висела на спинке трона, заставляя Порхо постоянно вздрагивать.
— Ну, рассказывай по порядку, — потребовал Стаум от своего бывшего провожатого. – Я смотрю, ты принял командование в свои руки?
— Да чего уж там, когда нет ни еды, ни воды. То, что наворовали люди Морака, а потом бросили впопыхах, растаскали в одно мгновение. Многие забаррикадировались в своих пещерах, а те, кто не успел, ушли в поисках соседних убежищ и наверняка погибли.
— Но как же урожай? Кто будет теперь работать? – поинтересовался Эливен.
— Некому работать, да и для чего теперь это нужно? – вздыхал Порхо. – У нас не осталось ни одного морхуна, к чему теперь васхра или семирда? Да и воды у нас тоже нет. Жира для ламп нет, да и взять его неоткуда.
— Да, плохи ваши дела. Скажи мне, Порхо, а что нужно для того, чтобы вырастить васхру и семирду? Ведь отсутствие мяса не должно стать поводом, чтобы отказаться от приправы к нему?
— Может это и так, великий воин, но не всегда получается так, как мы этого хотим. Чтобы вырастить васхру, нужна вода, чтобы вырастить скакунов, нужна вода, даже чтобы получить семирду, которую едят морхуны, тоже нужна вода! – воскликнул расчувствовавшийся Порхо, ударив себя по коленке.
— Скажи своим людям, Порхо, пусть принесут мешок с повозки. Есть у меня средство, чтобы успокоить тебя.
Спустя какое-то время принесли тяжёлый мешок и поставили возле ног Стаума. Тот без лишних раздумий взял его одной рукой и пошёл в дальний угол зала.
— Идём, Порхо, не отставай.
Каменное корыто было пустым, поэтому воин решил его заполнить льдом, к великому удивлению Порхо.
— Этого добра у нас хоть отбавляй, так что готовь своих плантаторов, нечего по углам прятаться.
Только Эливен не разделял мнения своего рослого товарища. Чтобы васхра и семирда получили достаточно воды, не хватит нескольких мешков со льдом, а если таскать повозки через всю пустыню, то вскоре не останется ни морхунов, ни погонщиков.
Перекусив из тех скудных запасов, что нашлось в карманах одежды, путники упали на мягкую кровать, пользуясь привилегиями хозяев высушенной головы. Порхо ещё долго сидел возле корыта, доверху заполненного льдом, в котором скромный фитиль разжигал радугу, будоража в мыслях слабого плантатора смысл его существования.
Рано утром, выяснив окончательно, что у плантаторов совсем нечего брать, Стаум стал собираться в обратный путь.
— Где Эливен? – поинтересовался он у Косса, который и сам в недоумении оглядывался по сторонам.
— Я пойду поищу его, — предложил Косс, но искать никого не пришлось. В зал вошёл Эливен и опустился на пол, уставший и бледный.
— Что случилось, парень? – недоумевал Стаум. – Ты выглядишь так, будто всю ночь сражался с грумами вместо того, чтобы спать и набираться сил. Ты не забыл, что нас ждёт нелёгкая дорога?
— Эливен, если ты решишь остаться, твоя воля. Это твой дом, а мы уйдём одни, — добавил Косс, но тут же получил в свой адрес укоризненный взгляд.
— Я остаюсь, но по другой причине. Мне нужно кое-что проверить, и если мои догадки верны, скоро всё изменится. Уезжайте без меня, так будет лучше.
— Кому лучше, Эливен? – возмутился воин. – Если только тебе, то я не согласен. Давай, выкладывай всё, как есть!
Эливен заметил искорку в глазах воина, а Косс, стараясь не выдать себя, сам не ведая того, уже давно дал понять всем, что никуда не уедет без Эливена.
— А не задержаться ли нам ещё на денёк, а, Порхо? – воскликнул Стаум, снова развязывая кожаные ремни на шее Бро, которые только что так тщательно завязывал.
| К Главе 37 | К Главе 39 |