Пенничел стоял на площадке перед воротами и наблюдал за тем, как вооружённые пиками, секирами и арбалетами люди вытекали из пещеры тонкой струйкой. Вот они уже заполнили полукруг площади, образовав целое озеро, на котором тёмные одежды колыхались и разделялись на небольшие островки. Восемь островков, два ряда по четыре отряда в каждом чёрными квадратами стояли и ждали сигнал к началу движения. Восемь повозок, столько же скакунов примкнули к каждому отряду. Их командиры стоят спиной к угрожающей пустыне, сейчас их главная задача – это ждать.
Пенничел узнал своих лучших воинов, Стаума и Хатуэлла, когда они выходили за ворота. Он заметил, к какому отряду те присоединились, поэтому подошёл к ним почти незаметно и положил им руки на плечи.
— Друзья мои. Мы с вами через многое прошли, но сейчас я не ваш командир. Я хочу, чтобы вы помнили лишь одно. Те люди, плантаторы – только благодаря им мы ещё живы. Берегите себя, нас ждут дела намного важнее, чем война.
Пенничел отошёл к воротам и хотел было уже зайти в убежище, но ему пришлось посторониться. Резвый морхун чуть не сшиб его с ног, проскакав через ворота с повозкой, завешенной чёрным тентом. Пенничел совсем забыл про карлика, а тот решил не напоминать никому о себе, заранее забравшись в своё убежище на колёсах. Но чрево пещеры ещё не полностью освободилось от своего содержимого. Морак выбрал сорок человек из кучки нанятых им людей, остальных он оставил в убежище. Какие планы он вынашивал в своей больной голове, никто не знал, однако позже стало понятно, что всё происходит неспроста. Оставшиеся люди получили особые поручения и хорошее вознаграждение.
Пенничел не мог слышать последнего разговора Морака и Хобинхора в тронном зале. Карлику запрещено возвращаться в убежище кодбанов, если он не выполнит условие владыки. Но ему никто не запретил оставить вместо себя надёжных людей, о чём тот и побеспокоился заранее. Остальные сорок человек образовали вытянутую в две нити вереницу, замыкающую всю процессию, ожидающую лишь приказа. Люди Морака не отличались от других воинов, а в чём-то даже превосходили их. Наколенники, налокотники, шейные браслеты значительно повышали их шанс выжить в битве. Куча разных вещей, предметов и оружия возле входа к источнику стали причиной ажиотажа, длившегося почти всю ночь. Морак прислушивался к шуму за занавесью и потирал руки. Бессонница совсем не беспокоила его, он знал, что теперь эти варвары продержатся на поле боя чуть дольше. Выживут они или нет, это его мало беспокоило, но совершенно безразличным это будет, когда они принесут ему пластину.
Морак лежал за чёрным тентом и строил гримасы светлому пятну от солнца на стене. Даже если он не найдёт никакой пластины, ничего не изменится в его планах. Его тёмные мысли стали ясными, как никогда.
«О, владыка, чёрный высохший истукан! Ты запретил мне возвращаться и считаешь, что избавился от меня? Моя тень, вот что будет рядом с тобой всегда. Тебе не избавиться от неё!»
— Вперёд, кодбаны! Солнце прошло половину неба! – выкрикнул карлик, отодвинув пальцем край тента и тут же одёрнув его обратно. Отряды двинулись вперёд. Через сотню шагов ровные чёрные квадраты распались на мелкие части, а ещё позже они собрались в тонкий ручеёк, чертивший на песке хрупкую колеблющуюся линию.
День заканчивался, а Умарс корил себя за то, что предыдущий закат так его беспокоил. Каждый следующий вечер был тревожнее предыдущего, беда приближалась. Как он желал начала, ожидание страшной участи оказалось тяжелее, чем предполагаемый исход. Подкрепления не было и сегодня. Последний раз пройдя мимо бойниц в древнем входе, он дал наставления дежурившей смене, пересчитал бочонки и мешки. Что-то его беспокоило, несмотря на то, что их количество не изменилось. Воин покачал головой и тяжело вздохнул. Ему нужно решить ещё несколько вопросов сегодня, один из которых – отправить отдыхать Гора. Юноша уже ждал учителя возле тренировочного зала.
— А, Гор… Как прошёл день?
— Хорошо, учитель. Сегодня тут побывали даже собиратели васхры и семирды. Они закончили работу на много дней раньше, чем обычно. Собирать больше нечего, а тех запасов, что удалось заготовить, не хватит до следующего урожая. Семирда полностью замёрзла, а васхра высохла.
— Так зачем они приходили?
Гор печально вздохнул и махнул рукой.
— Они не стали вооружаться. Их беспокоило лишь то, что никто больше не ищет воду. Последняя группа ушла больше десяти дней назад и не вернулась. Морхуны ревут в своих загонах, их мучает жажда и голод. Они кашляют, пытаясь привлечь внимание, но загонщики обходят их стороной.
Умарс положил руку на плечо юноши и кивнул головой. Он повёл его по коридору, продолжая обречённо кивать.
— Знаю, мой мальчик. Всё знаю… Одна беда сменяется другой, но прежняя никуда не исчезает. Может быть, если победить одну, у нас останутся силы справиться с другой? Не сегодня, так завтра всё будет ясно.
— Да, учитель. Скорее бы уже…
— Гор, мальчик мой. Я верю и доверяю тебе. В нашем убежище для меня нет человека дороже, чем ты. Когда всё начнётся, я не останусь в стороне. Возможно, я погибну, но хочу попросить тебя об одном. Останься в живых.
Гор дёрнул плечом, пытаясь сбросить руку учителя, но тот лишь сильнее сжал его и продолжил.
— Я понимаю твоё состояние, ты не хочешь и слышать об этом, я не ждал другого. Но если мы погибнем вместе, то одна нерешённая задача может кануть в пропасть.
— О чём вы говорите, учитель? Какая это задача, ради которой я должен спрятаться в какой-нибудь норе, как паршивый грум?
— Это тайна, которая была скрыта от глаз многие тысячелетия. Может быть, она ничего не значит, но судя по тщательности её сокрытия, она всё же имеет ценность. Я хочу посвятить тебя в это, а ты решишь потом, кто ещё достоин знать. Идём со мной.
Гор покорно свернул налево на знакомой развилке. В этот раз тень, следовавшая по пятам за ними, шла неотступно. Умарс остановился перед пещерой старого Иногура.
— О, учитель, но… я не игрок. Тем более, это ваш соперник, зачем я вам?
— Об игре сейчас речи не идёт. Ступай за мной.
Иногура в пещере не было. Гор поёжился от странного ощущения, похожего на угрызения совести. В племени не было принято находиться в чужой пещере в отсутствие хозяина.
— Не бери в голову, мой мальчик. Всё в порядке, — спохватившись, успокоил юношу воин. – Идём.
Глаза Гора полезли на лоб, когда он увидел трещину в стене, из которой сочился свет. Когда же воин легко подтолкнул его к этой щели, то в глазах Гора застыл немой вопрос.
— Нам туда. Это не сложно, если ты не успел плотно поужинать сегодня, — улыбнувшись, пошутил воин. Гор тоже изобразил подобие улыбки, но она не удержалась на лице дольше, чем до момента протискивания в узкую щель. Ножны с оружием пришлось сдвинуть на бок, так как они цеплялись за края расщелины.
По ту сторону, к не меньшему удивлению юноши, оказалась довольно просторная комната. Иногур стоял возле дальней стены и зажигал один фитиль от другого.
— Проходи, не бойся, юный воин.
Гор почувствовал холодок на коже. Он не мог поверить, что этот древний старик разговаривает, и ни с кем иным, как с ним. Умарс подтолкнул его в спину, намекнув о затянувшемся моменте. Иногур начал свой рассказ.
— Много лет назад я нашёл эту нишу с истлевшим телом. Долго я не мог понять, зачем этот человек сотворил с собой такое. Он умер не внезапно, не был убит. Он будто готовился к своему погребению заранее, приготавливая камни и глину. Большинство камней – это блоки из песчаника, тщательно выточенные и подогнанные под размеры щели в стене.
Я долго не смел тревожить тишину и покой этого места, но потом начал понимать, что действия этого человека были таковыми неспроста. Однажды я снова раскидал камни, которыми закрыл расщелину, и стал осматривать помещение. Меня удивила копоть на стенах и потолке, но особенно много её было в одном месте, возле этой стены, где мы сейчас стоим. Слой сажи был настолько толстым, что отламывался кусками, если его подцепить ножом. Когда я попробовал это сделать, то вместе с сажей отвалился кусок окаменевшей грязи. Меня охватило любопытство, я судорожно срывал черепки и раскидывал их в стороны, долбил по стене камнями, отламывая всё новые и новые куски. Остановился я лишь тогда, когда стена была очищена.
— Это… это же…, пытался было произнести что-то Гор, но его палец поднимался всё выше и выше, словно указывая на нечто непостижимое.
— Ты правильно всё понял, мой мальчик, — поддержал его Умарс. – Это схема нашего подземелья, и оно не заканчивается теми коридорами, о которых нам известно.
— Раньше не заканчивалось, но теперь там нет проходов. Боюсь, что этот человек, — старик указал на истлевшие останки, — позаботился не только о своём погребении, но и о сокрытии куда большего, чем это помещение.
— Но как он смог это сделать? Он был не один? Двенадцать проходов всегда считались тупиками, как можно было их перекрыть одному слабому человеку? – с недоумением в голосе произнёс Гор, покосившись на останки.
— Я уже давно не уверен, что он действовал в одиночку. Посмотрите сюда, друзья мои. За той сетью тоннелей, изображённых на стене, просто ничего нет. Куда же они ведут? Неужели они упираются в обычную стену? – сказал Иногур, зажигая ещё один фитиль и поднося его к стене.
— Может быть, люди, жившие тогда, просто не успели их прокопать дальше? – предположил Гор, но Умарс покачал головой, не согласившись с такой версией.
— Вряд ли, зачем им копать эти длинные коридоры? Когда-то все поселения были на поверхности, но что-то случилось. Выжившие ушли в подземелья, но было ли у них время копать все эти ходы? Эти коридоры, пещеры, залы были уже тогда.
— Но им могло быть тесно, тогда они…
Умарс прервал рассуждения своего ученика.
— Им не могло быть тесно, потому что их никогда не было слишком много. Чтобы выжить, они должны были что-то есть. Что едим мы? Мясо морхунов, лепешки из семирды, васхру. Семирда и васхра растёт только в определённым местах, где есть вода. Таких мест немного, но я сомневаюсь, что их было больше в те времена. Советник Ормас знал бы об этом хоть что-то. Поэтому в убежище, какого бы оно ни было размера, существует строго определённое количество людей. Это происходит само собой, естественный процесс. Людей не может быть больше, чем сможет прокормить подземелье.
Иногур почти сомкнул мохнатые белые брови на переносице, но не прерывал Умарса и терпеливо ждал, когда тот закончит. Когда это произошло, он поднял фитиль почти под самый свод маленькой пещеры и указал пальцем на какие-то точки.
— Друзья мои, посмотрите на это. Каждый тоннель, отображённый на схеме, не просто обрывается. Они заканчиваются этими жирными точками. Похоже на то, что создатель этих рисунков отсылает нас в другое место. Может есть и другая схема, продолжение этой? Почему бы нет, ведь на этой стене просто могло не хватить места?
— Да тут вопросов больше, чем ответов, буркнул под нос воин.
— Но это ещё не всё, друзья мои. Посмотрите вот сюда.
Старик поднёс фитиль к верхнему левому углу, который до этого момента оставался в тени. Гор невольно зажал рот и съёжился. Взорам присутствующих открылась немая картина, выполненная с особой тщательностью, словно художник не смел сделать иначе. Четверо синих существ, похожих на людей, стояли рядом плечом к плечу, а перед ними был ещё один, в два раз ниже этих. Один синий великан вытянул руку вперёд, будто передавая что-то, маленькому человеку. Немного в стороне были изображены ещё шесть синих великанов, но они располагались горизонтально и были обведены тонкой линией, повторяющих их силуэты.
— Это и есть Ироний, Он знал то, что больше не знал никто. Теперь он лежит в той нише и ничего никогда не скажет.
Умарс медленно перевёл взгляд с синих фигур на нишу в стене, и тут ему показалось, что ответ лежит как на ладони.
— Великан на стене не передаёт ничего человеку. Он жмёт руку, как будто заключает с ним соглашение. Он узнал про синих существ случайно, а они могли бы просто уничтожить его. Но они этого не сделали, хотя мне не понятно, почему, ведь это для них не составило бы труда.
Несколько секунд тишины, лёгкий шорох снова вывел всех из оцепенения. Гор осмелился предложить свою версию тех древних событий и приблизился к стене почти вплотную.
— А что, если они не могли его уничтожить? Возможно, им нельзя было делать этого, какой-то запрет, исключительная… хм, как бы это сказать?
— Инструкция, — помог юноше Иногур. – Ты прав, они не могли бы уничтожить кого-либо из людей. Их задача – созидание. Они кажутся угрожающими только потому, что их рост огромен и они синие. Но вглядитесь в рисунок, друзья мои. Время стёрло краски, однако оно не смогло стереть лица у всех десяти великанов. Их лица светлые, как и у нас, синие у них лишь одеяния. Они такие же, как мы, вернее – мы похожи на них. Сеть этих тоннелей принадлежала им, люди не знали ни о пещерах, ни о великанах и их существовании. Ироний мог натолкнуться на них совершенно случайно и узнать то, что не знал никто.
Умарсу не давало покоя рукопожатие человека и великана. О чём они могли договариваться?
— А что, если они попросили сохранить их существование в тайне от остальных людей? Рукопожатие – это своего рода клятва, которую нельзя нарушить. У великанов есть надежда на то, что человек будет молчать. Во-первых, страх перед синими существами не даст ему лишний раз раскрыть рот, но даже если это и случится, то кто ему поверит?
— Но если он встретил синих существ, то почему это не могли сделать и другие? – вслух подумал Гор. Иногур знал ответ. Он взял кусок сажи и перечеркнул все двенадцать веток тоннелей в тех местах, где они оказались перекрыты. Лицо Гора озарилось.
— Они отделились от жителей подземелья каменными преградами. Этот человек, чей прах лежит в этой стене, не закрывал тоннели. Он просто не смог бы этого сделать. Но вот что странно: он мог бы остаться по ту сторону завалов, чтобы сохранить тайну наверняка. Зачем он вернулся сюда?
Иногур поднял мохнатые брови, и чуть заметная улыбка скользнула по старому морщинистому лицу. Казалось, что он давно знал все ответы, но хотел, чтобы его гости сами обо всём догадались. Гор снова опередил своего учителя и почти шёпотом произнёс то, что было и так очевидно.
— Не он решил остаться по эту сторону. Ему сказали остаться, чтобы создать это.
Юноша снова и снова окидывал взглядом огромную схему со сложными узорами – линиями всевозможных проходов, развилок, комнат, закоулков. Он прекрасно знал все эти тоннели, но никогда не видел их вот так, все сразу. Он обратил внимание на одно из сотен нацарапанных углублений в песчанике. Там сейчас ждёт его Лия, она ещё не спит. Она такая хрупкая, беззащитная, словно песчинка на этой испещрённой царапинами и трещинками древней стене. Эти синие существа, почему они не допустили смерть Ирония, но равнодушно наблюдают, как гибнет целое племя?
Гор ещё какое-то время смотрел на рисунок с изображёнными великанами и мысленно обращался к ним с одной единственной просьбой: «Спасите её! Даже если для этого нужно разрушить стену, сделайте это! Время пришло».
| К Главе 17 | К Главе 19 |